class="p1">— Мне в тебе… все нравится! Ты очень красивая… вся! Но некоторые части твоего тела… они не поддаются описанию! О них можно только… стонать!

— Да? А о чем еще на мне можно стонать?

— Х-м-м… ну… обо всем! О твоих губах, таких… полных и красиво очерченных… то смеющихся, то… зовущих… Твоя шея… изгиб спины. Красивые длинные ножки…

Она тихо засмеялась:

— А… о попе ничего не сказал… Ну и… про груди забыл упомянуть!

— Так я же сказал… о некоторых местах — только стонать!

— Да? Понятно… Что ничего не понятно! Только вот попу кусать я тебе все-таки не позволю. Просто полагаю, что сейчас вон с той вышки на нас в бинокль пялится Антоша… есть тут такой… мой воздыхатель. Не стоит здесь меня за попу кусать, а то еще Антон с вышки брякнется… Производственный травматизм! И мне еще этому балбесу и первую помощь потом оказывай.

— Ну… давай… говори мне еще… что тебе нравится! — Кира продолжила чуть слышно посапывать ему в правое ухо.

И это почти детское посапывание, этот еле слышный поток воздуха от ее дыхания так будоражил Косова, что он чуть слышно застонал.

— Вань… ты чего?

Косов приподнял и повернул голову, потянулся к ней и глубоко вздохнул:

— От тебя так пахнет… так пахнет, что… я даже не знаю, что мне сейчас ближе… Схватить тебя, обнять и целовать-целовать и целовать… И плевать мне на всяких Антошек! Или просто… умереть от такого блаженства… когда ты вот так… рядом.

— Ваня… не надо так говорить… прошу… а то у меня и у самой… дыхание перехватывает.

— Да?

— Угу…

— Тогда… Тогда — заплыв!

И Косов, чтобы скрыть отчаянно оттопыривавшиеся трусы, перекатом сиганул в воду, откуда уже плеснул пригоршню на девушку.

— Ах так?! Тогда… беги, несчастный, а то догоню и утоплю!

Иван, как не старался, так и не смог оторваться от девушки. Они плыли к далекой стенке стадиона рядом, и он, периодически, видел ее смеющиеся глаза возле себя. У самой стенки Кира вырвалась немного вперед и легко подтянулась на руках, мелькнув перед ним областью желаемого им укуса. А потом… снова опустилась в воду, повернулась к нему.

— Косов! Ты почему меня не поцеловал? — прошептала.

— Так… Антоша же… — выдохнул он.

— Насрать на Антошу! А ты… дурак! — и теперь уже с силой вышла из воды.

Он попытался также вылезти… Не вышло! Она стояла над ним на стенке и странно, и пристально смотрела на него. Потом вздохнула, присела и протянула руку.

«Говорю же — стыдно! А что делать?».

— Все на сегодня! Мне еще работать надо! — девушка направилась по настилу в сторону медпункта. Ивану оставалось лишь вприпрыжку припустить за ней.

— Кир! Ты чего? — попытался окликнуть он ее.

— Ничего! Ты… в душевую пойдешь?

Душевых на стадионе было две. Собственно — мужская и женская, сколоченные из досок, темноватые внутри сараи, беленые известью.

— Ну да… надо!

— Тогда пошли! — и девушка решительно направилась к душевым.

— Да подожди ты… Сама же говоришь… я — странный! Вот… могу я чего-то не понять!

Между душевыми был небольшой закуток… Именно здесь Иван все же догнал Киру, и придержав за руку, развернул к себе.

— Кира! Подожди… ну что за перепады настроения, а?

— Косов! Ты… дурак! — решительно, сквозь зубы, прошипела девушка.

— Ну-у-у… да. Ты уже не раз об этом говорила. И что?

— Ну что же ты за дурак, а? — она наклонила голову.

— Так… Иди-ка сюда, красавица! — Иван с силой затолкал ее в этот темный и невидимый со стороны угол.

— Ты чего это…, - продолжение ее вопроса Иван прервал поцелуем.

В первый миг она как будто решила оттолкнуть его, но… сама обняла. Целовались они страстно, как пишут в романах — неистово!

— Погоди, погоди… не так! — оторвался от девушки Косов.

— Что… что не так? — глаза ее были шалыми.

— Дай я тебя поцелую… вот так… нежно… губами…

Потом в ход у него пошел и язык. Было заметно, что для нее это было… внове. Несмело и нерешительно… но она стала отвечать ему. Потом — все больше и больше входя во вкус.

— М-м-м… как же ты… целуешься… здорово! Еще! Еще целуй! — Кира то закрывала глаза, то открывала их, и Иван видел в глазах девушки… если не безумие, то где-то рядом.

А его руки то наглаживали, то мяли ее крепкое тело, все то, что он недавно перечислял в качестве своего фетиша.

— А-а-а-х-х… я сейчас упаду… держи меня, Ванечка!

Это получилось… не специально. Но в какой-то момент его рука скользнула между ее ног и приподняла левую ножку, которая сразу же… уже сама поднялась выше и обхватила его за пояс.

А он чувствовал, как дрожит ее тело. И как дрожит, и крепко упирается… в его мокрые трусы и их содержимое ее другая нога. И эта дрожь… была так сладка… И рука его… почему-то уже не держала ее ногу, а гладила и чуть надавливала… там, где сейчас стекала по плавкам девушки вода. Там… где так мешала ему сейчас эта ткань ее новых трусиков.

Накатывало на них… сладко и тяжко. И чем бы это все могло закончиться… Вот только сквозь шум в ушах, Косов услышал приближающиеся голоса.

«Черт! Черт! Черт! Надо же так… ну что это, в самом-то деле!».

В упор он видел испуганные глаза Киры.

— Ф-у-у-х-х…, - он отпрянул от нее.

— Чуть не попались! — хихикнула она.

— Ага…, - он перевел взгляд вниз, — Черт! Мне в душ нужно!

И уши, и лицо его залила краска стыда.

«Бля… «обтрухался»… как пацан! Сты-до-ба!»

— Мне… мне — тоже! — простонала девушка и нырнула в душевую.

Иван успел зайти в мужскую душевую, пустил воду в дальней от входа лейке, стянул с себя трусы с такими, явно видимыми следами его позора, и найдя на дощатой решетке пола какой-то обмылок, принялся яростно стирать ни в чем не повинное нижнее белье.

«Еще и эти…, - с раздражением посмотрел он на стайку пацанов, зашедших вскоре за ним в душевую, — какого хрена приперлись? Хотя… если бы они не приперлись как раз в этот момент… неизвестно, чем бы все могло закончиться! Ага… неизвестно? Как раз-таки — известно!».

Пацаны вообще-то «приперлись» — вовремя! Так-то, обычно мало кто из несовершеннолетних спортсменов, после тренировки шел в душ. Ну как же — чего там делать? Из воды, пусть и речного затона, да снова под воду, пусть и чистую… душевой? Зачем? Это те, кто постарше, все же перед тем, как надевать одежду старались